Роль Рунета будет только повышаться

Елена Воронина

— Елена Павловна, расскажите, как вы пришли в интернет-профессию, и когда впервые столкнулись с доменами?

—  Это было в середине 90-х годов. Первое знакомство состоялось в Релкоме, который тогда предоставлял интернет-услуги в виде электронной почты. Это получило широкое распространение по всей России, и одной из моих задач стала маршрутизация доменных имен.

— Могу предположить, что в то время доменные имена были чем-то непонятным, так?

— Безусловно. Я считаю себя профессионалом в области компьютерных технологий: перед тем, как прийти в Релком, я долго работала в МГТУ им. Баумана по специальности инженер-системотехник. Мы занимались вычислительной техникой в разных системных приложениях. Но когда я перешла в Релком, я ничего не понимала в новой отрасли, и пришлось учиться на лету.

—  Дальше вы работали в РосНИИРОСе. Какие функции у вас были там?

—  Моей основной задачей был Internet Exchange, ради него меня и пригласили, и совсем немного – DNS-серверы. Нынешний DNS (облака, широкие услуги интернет-провайдинга) появился, наверное, в последнее десятилетие, а до этого он был обычным сервером, который мог стоять где угодно: хоть под столом у сисадмина. Хочу заметить, что ни одного сбоя я не припоминаю.

— РосНИИРОС был примером того, когда одна организация выполняет все функции. Но в 2000 году произошел переход к распределенной модели, и с тех пор у национальных доменов есть три «кита»: КЦ как администратор, технический центр – РосНИИРОС, и DNS-инфраструктура – MSK-IX. Почему MSK-IX взялся за эту сложную задачу, и как часто DNS-инфраструктуру поддерживают сторонние организации, а не регистратуры и не технический центр по отдельности?

— Я бы сказала, что специализацию различных направлений определяет рост бизнеса. Если говорить о DNS-инфраструктуре, она тяготеет к сетевым технологиям. На сегодня DNS-облако для национальных доменов – это 18 узлов, которые размещены по всему миру, в том числе по всем округам РФ. Каждый узел работает по определенным сетевым технологиям; здесь требуется специализация, навыки сетевого управления.

— Когда DNS находится рядом с точкой обмена, это ведь очень удобно, не так ли?

— Размещение DNS на точке обмена трафиком – это вовсе не наше ноу-хау: это мировой тренд. Все эти точки тяготеют к наиболее сильной концентрации трафика провайдера с тем, чтобы тот мог получать информацию DNS самым коротким и быстрым способом.

Размещение DNS на точке обмена трафиком – это вовсе не наше ноу-хау: это мировой тренд.

— DNS-трафик – это еще и ценный аналитический ресурс. С его помощью мы понимаем, откуда на российские сайты приходит более ста запросов.

— Верно, это один из инструментов аналитики.

— Насколько активно им пользуются в мире и у нас?

— DNS-трафик присутствует в интернете везде, на разных уровнях. На мой взгляд, наиболее активно им пользуются компании, которые занимаются таргетированной рекламой. Все пользователи замечают, что стоит только подумать о чем-нибудь, как это улавливает браузер или приложение, и сразу же начинает предлагаться реклама в соответствии с нашими идеями и пожеланиями.

— Насколько уязвима система DNS? Как часто мошенники пытаются взломать ее, чтобы использовать в противоправных целях?

— Трудно выявить противоправные цели как таковые. Скажем так: негативное воздействие на системы идет постоянно, но определить характер этого, отличить от ошибки сисадмина или программного обеспечения, нелегко. Но большие или маленькие всплески нехарактерного трафика, конечно же, бывают достаточно часто.

Негативное воздействие на системы идет постоянно, но определить характер этого, отличить от ошибки сисадмина или программного обеспечения, нелегко.

— С прошлого года мы стали внедрять в российских национальных доменах депонирование данных, резервный реестр. Тяжело было добиться признания от MSK-IX?

— Дело в том, что эти технологии применены к особо важным данным, которые хранятся в электронном виде, и доменным бизнесом не ограничиваются. И хотя доменный бизнес здесь в авангарде, сам процесс был жестким. Мы потратили много времени и усилий.

— Что показала пандемия: насколько возросла важность «цифры» в нашей жизни?

— Достаточно давно на одной из выставок мне попалось в руки аналитическое исследование, которое проводила международная компания путем опроса: что является самым важным в жизни человека? На выбор предлагались разные ценности: еда, дом, социум, и в том числе – телекоммуникация. И вот второе место занимали коммуникации; социальные сети в том случае. Это было для меня сюрпризом: люди были готовы отказаться от многого, но только не от виртуального общения. Сейчас это уже не так удивительно.
В ограниченных условиях человек еще сильнее осознает, насколько он хочет общаться. И именно виртуальное общение показало, насколько правильно выстраиваются и технологии, и способы коммуникаций самого широкого круга людей в интернете.

— Готова ли оказалась Россия к такому интенсивному росту трафика, или происходили критические ситуации?

— Это был вызов, потому что держать избыточную сеть достаточно накладно, но российские операторы сумели быстро нарастить мощности, а это даже важнее, чем иметь план на расширение.

— Многие жалуются на цифровую усталость: к ней приводят бесконечные онлайн-совещания, отсутствие границы между личным и рабочим пространствами и так далее. Что вы думаете об этом?

— Безусловно, такая проблема есть. Даже не проблема, а скорее отсутствие опыта организации удаленной работы в массовом порядке. Потребуется год или два, и мы все преодолеем, привыкнем. Появятся способы организации удаленной либо частично удаленной работы, а пока это – эффект первой реакции на нестандартную ситуацию.

— Тема регулирования сейчас злободневна как никогда. Многие утверждают, что у нас и так существует достаточно законов на все ситуации, нужно лишь научиться правильно их применять. Но другие говорят, что пора создавать отдельный кодекс об интернете, который свел бы все положения к единому целому. Как вы считаете, нужно ли регулировать интернет?

— А что такое интернет вообще? Это протоколы и уникальный идентификатор. Такая область достаточно трудна для регулирования, и мне кажется, что здесь нужно определить грань достаточности. Есть, например, вопросы безопасности, и они, однозначно, являются функцией государства. В то же самое время, например, некая общественная организация недавно составила Кодекс москвича: перечень правил, которых должен придерживаться идеальный житель столицы. Думаю, что правила поведения в интернете лежат в той же плоскости: это общественная организация с саморегулированием.

— Во многих странах роль государства усиливается, и у нас тоже государство – главный учредитель. Это дань времени или повышение значимости интернета?

— Полагаю, что это повышение значимости интернета: признание того, что он ощутимо влияет на общественную жизнь.

— А не является ли вмешательство со стороны властей избыточным?

— В данном случае усилия должны быть направлены на регулирование отношений государства и общества. Грань достаточности нужно вырабатывать совместно.

— Наверное, пора избавляться от правового нигилизма, присущего пользователю, который по непонятным причинам считает, что в интернете обычные законы могут работать не так, как в повседневной жизни.

— Да, следует уделить внимание выработке механизма принятия решений, обсуждений определенных законодательных норм.

— Каким вы видите Рунет через 20-25 лет, или это слишком далекие горизонты для интернет-технологий, столь быстро меняющихся?

— Два десятка лет – это половина сознательной жизни интернета! Конечно же, так далеко трудно спрогнозировать. А если говорить о Рунете как о социальном инструменте, который соединяет людей, который дает возможность работать в любой точке нашей большой страны, то его роль будет только повышаться.

Если говорить о Рунете как о социальном инструменте, который соединяет людей, который дает возможность работать в любой точке нашей большой страны, то его роль будет только повышаться.

— А какое будущее ждет КЦ в качестве национальной регистратуры? Часто звучит, что необходимо поменять его организационно-правовую форму или модель; быть может, обратиться к временам РосНИИРОСа, когда всем управляла одна организация. Что вы думаете по этому поводу?

— Здесь может быть применена любая организационно-правовая форма и модель бизнеса, но мне кажется, что функция КЦ как организации, определяющей политику и правила ведения доменного пространства, останется неизменной. И я совершенно уверена, что если КЦ сумеет сохранить традиции, в которых он работает уже 20 лет, то все сложится правильным образом.